Шэн по-любому может исповедовать только дзэн-буддизм школы Линь-Цзи. Белые тигры могут просветляться только так, как основатель этой школы.
читать дальше(1)Когда Линь-цзи был одним из членов монашеского собрания при Хуан-бо, действия его были простыми и прямыми. Старший монах хвалил его: «Хотя он и юный, но отличается от других монахов». После этого он спросил: — Шанцзо, сколько времени ты уже здесь?
— Три года, — ответил Линь-цзи.
— Ты уже когда-нибудь просил о наставлениях?
— Нет, я никогда не просил о наставлениях. Я не знаю о чем спрашивать, — ответил Линь-цзи.
— Почему бы тебе просто не спросить главного хэшана этого храма о том, что представляет собой основной принцип Будды-дхармы? — сказал старший монах.
Линь-цзи пошел и спросил об этом. Он не успел закончить своих слов, как Хуан-бо его ударил. Когда Линь-цзи вернулся, старший монах спросил его: — Ну, и как дела с твоим вопросом?
— Я не успел договорить, как учитель меня ударил. Я ничего не понял, — сказал Линь-цзи.
— Тогда иди и спроси его еще раз. — сказал старший монах.
Линь-цзи пошел и задал вопрос, и снова Хуан-бо его ударил. Линь-цзи трижды задавал этот вопрос, и три раза получал удары. Вернувшись, Линь-цзи сказал старшему монаху — С вашей стороны было так любезно послать меня задать вопрос учителю. Я трижды его спрашивал, и он трижды меня бил. Я сожалею, что какие-то преграды
моей прошлой кармы помешали мне понять глубокий смысл его наставления. Я должен на некоторое время уйти из монастыря.
Старший монах сказал: — Если ты уходишь, то должен вначале попрощаться с наставником. — Линь-цзи низко поклонился и удалился.
Старший монах раньше него отправился в покои учителя и сказал:
— Молодой человек вопрошал вас, являетесь ли вы человеком Дхармы. Если он придет с вами попрощаться, отнеситесь к нему надлежащим образом. В будущем, накопив опыт, он, несомненно, превратится в большое дерево, которое будет дарить прохладу людям этого мира.
Линь-цзи пришел попрощаться. Хуан-бо сказал: — Единственное место, куда тебе надо идти, это обитель Да-юя возле реки в Гаоани. Он, несомненно, все тебе объяснит.
(2)Линь-цзи прибыл в храм к Да-юю. Тот сказал: — Откуда ты пришел?
— Я пришел от Хуан-бо. — ответил Линь-цзи.
— Что должен был сказать Хуан-бо? — спросил Да-юй.
— Я трижды спрашивал его о буддийской Дхарме, а он меня трижды ударил. Не знаю, совершил я промах или нет?
— Хуан-бо такая великолепная бабушка, что он совершенно утомил себя твоими заботами! — воскликнул Да-юй. — А теперь ты еще явился сюда, чтобы спрашивать, совершил ты промах или нет!
При этих словах Линь-цзи достиг великого просветления.
— В буддийской Дхарме Хуан-бо нет ничего особого! — вскричал он.
Тогда Да-юй схватил Линь-цзи и сказал: — Ах ты, чертенок! Ты только что спрашивал, совершил ты промах или нет, а теперь говоришь: «В буддийской Дхарме Хуан-бо нет ничего особого!». Что же такое ты увидел? Говори же, говори!
Линь-цзи трижды пнул Да-юя под ребра. Отшвырнув его в сторону, Да-юй произнес:
— Твой учитель — Хуан-бо. Меня это не касается.
(3)Линь-цзи покинул Да-юя и вернулся к Хуан-бо. Когда Хуан-бо его увидел, он сказал: — Что за тип! Приходит и уходит, приходит и уходит. Когда же это кончится?
— А все это благодаря твоей бабушкиной заботе, — сказал Линь-цзи, преподнес обычный подарок и застыл в ожидании.
— Где ты был? — спросил Хуан-бо.
— Недавно вы удостоили меня чести направить к Да-юю, — сказал Линь-цзи.
— А что тебе сказал Да-юй?
Тогда Линь-цзи рассказал все. что с ним произошло. Хуан-бо сказал:
— Как мне хотелось бы поймать этого парня и задать ему хорошую взбучку!
— Почему вы говорите «хотелось бы»? Так получите же! — сказал Линь-цзи и тотчас же отвесил Хуан-бо затрещину.
— Ты безумец! — вскричал Хуан-бо. — Вернулся и дергаешь тигра за усы.
Линь-цзи издал крик.
— Послушник, уведи отсюда этого безумца в монашеский зал, — сказал Хуан-бо.