dream within a dream
Люблю играть вынос мозга, но тут трясет особенно сильно...
Вся жизнь, что лишь сейчас начинала казаться настоящей, правильной, такой, какой она должна была быть изначально, рассыпалась на режущие осколки мучительной боли, будто сам Тибет в какой-то момент превратился лишь в гору бессмысленных песчинок. И все равно она спрашивает у него, что ей делать. Боится, ненавидит, но все равно надеется на него. И собственная смерть не кажется возможным выходом, лишь бегством и ещё одной легкой победой Джокера над человеком. Яну казалось, что он стоит среди выжженной Солнцем пустыни, в которой не виден путь, кругом лишь бесконечный вихрь сухой пыли, за которым нужно разглядеть, куда правильно идти. Авансы от судьбы закончились, пора платить по долгам, которые он успел сделать за свою жизнь. И судьба берегла его от случайной смерти и от бравой народной милиции не из-за того, что он заслужил какую-то особенную халяву от богов, а потому, что смерь от пуль была бы слишком легким наказанием за все поступки, что он совершал. За тяжелые грехи приходится платить иначе.
Вся жизнь, что лишь сейчас начинала казаться настоящей, правильной, такой, какой она должна была быть изначально, рассыпалась на режущие осколки мучительной боли, будто сам Тибет в какой-то момент превратился лишь в гору бессмысленных песчинок. И все равно она спрашивает у него, что ей делать. Боится, ненавидит, но все равно надеется на него. И собственная смерть не кажется возможным выходом, лишь бегством и ещё одной легкой победой Джокера над человеком. Яну казалось, что он стоит среди выжженной Солнцем пустыни, в которой не виден путь, кругом лишь бесконечный вихрь сухой пыли, за которым нужно разглядеть, куда правильно идти. Авансы от судьбы закончились, пора платить по долгам, которые он успел сделать за свою жизнь. И судьба берегла его от случайной смерти и от бравой народной милиции не из-за того, что он заслужил какую-то особенную халяву от богов, а потому, что смерь от пуль была бы слишком легким наказанием за все поступки, что он совершал. За тяжелые грехи приходится платить иначе.