Блядь

[av-orange]

Да, мне завтра на работу. Ага, и прошлой ночью я тоже не выспалась. Да, это она, сага о тиграх. Я сдохну с Шэн. Вождь у нас нынче добрый, разрешил ей проплакаться. Я как-то уже писала об истериках у боевых магов?

вся сцена тут

Новая волна эмоций и новая волна пламени. В Зоне Анахаты копятся самые сильные зажимы, то, что сложнее всего понять, принять и пропустить через сердце. Пламя свечей бесилось, Шэн продолжала рычать и плакать, уже не формулируя мысли в слова. Она видела перед глазами улыбку Рё, видела пятна крови на цветах у её дома, видела в сотый, в тысячный раз, и внезапно, будто селевой поток, будто вселенское проклятье в сознании начали проноситься картины всех битв, в которых им с Рё довелось побывать вместе. Шэн никогда не позволяла себе вспоминать эти картины, а сейчас, там, где сердце таило свои неведомые секреты, рождались эти пугающие, чудовищные, кошмарные образы боли, смертей, убийств. Шэн убивала, её много раз пытались убить, гибли друзья, гибли соратники, гибли воины её отряда, десятилетия верной службы клану, сотни ран, неизвестно, сколько крови они с Рё успели пролить, своей и чужой. Каждый из этих образов, всплывая в памяти, сгорал в бесившемся в храме пламени, а по смуглым щекам тигрицы лились горячие слезы. Всполохи пламени на коже становились все ярче – Шэн дорвалась до энергии Огня, становясь с ней одним целым. Рана вновь напомнила о себе острой болью, и Шэн зарычала, вспоминая, как пламя охватило её противника, как автоматная очередь стучала по обшивке вертолета, за которой находились дети Рё. Шэн не позволяла себе бояться во время сражения, она действовала на рефлексах, как учил сифу, без лишних мыслей, без эмоций, от которых нужно было отказаться, освобождая сознание до состояния дзен. Тогда можно быть быстрее мысли, тогда рука не дрогнет в нерешительности. Судьба воина клана – кровь, боль от ран, боль потерь и вечное, ежеминутное ожидание собственной смерти без права на страх и сомнение. Шэн посмотрела на вождя с яростью взбесившегося тигра. Она попыталась вырваться, рыча и плача одновременно, ненавидя себя, свою жизнь и свою судьбу, допуская все мысли, которые прежде были под запретом. Все тревоги, терзания, сомнения с горячими слезами и рыком, переходящим в истерический вопль рвались на свободу. Шэн ненавидела войну, она ненавидела убивать и терять близких, потеря Рё была очень сильным ударом, очень острой раной, намного серьезнее той, что вновь напоминала о себе резкой болью, разливавшейся по всему животу. Повязка мешалась, Шэн была готова в любой момент её сорвать. Сейчас можно не утешать себя правильными мыслями о том, что её судьба воина нужна для того, чтобы клан выжил, что она должна оправдать доверие отца и славное имя своего рода, что она должна соответствовать требованиям Учителя – все «должна» будет потом, это все она будет знать после того, как все демоны сомнений, страхов и невыплаканных слез вырвутся на свободу, сгорая в пламени, вившемся в храме и охватывавшем тело. Шэн потянулась к плечу, чтобы сорвать повязку, но остановилась – даже сейчас её воля была достаточно сильна, чтобы не кричать вслух и чтобы не делать явных глупостей. Её трясло от слез и от нервов.